Детская нервность и психосоматические заболевания

Психосоматические заболевания, в том числе и у детей, - ведущая медико-социальная проблема века. Неуклонно возрастает число детей, страдающих бронхиальной астмой и сахарным диабетом, заболеваниями желудочно-кишечного тракта и желчного пузыря, болезнями мочевыводящих путей, расстройствами со стороны сердечно-сосудистой системы, нейродермитом и многим другим. Все это - психосоматические заболевания, когда психическое и соматическое (телесное) неразрывно связаны в происхождении и клинической картине заболеваний.

Первые проявления психосоматических состояний взрослого человека, как правило, имеют корни в детском возрасте. У каждого пятого ребенка неустойчиво артериальное давление, и это нередко начало гипертонической или гипотонической болезни взрослого; каждый четвертый ребенок нуждается в наблюдении кардиологов, гастроэнтерологов, пульмонологов и эндокринологов с риском перехода с этими нарушениями под наблюдение взрослой поликлиники. Атеросклероз сосудов начинается нередко в 12-14 лет, а вегетативная дистония (психовегетативный синдром) омрачает детство многих детей и каждого третьего подростка.

Причины появления психосоматических заболеваний у детей сложны. Генетическая предрасположенность, вредные воздействия в первые месяцы беременности, когда формируются внутренние органы, стафилококковая инфекция в первые месяцы жизни, тонкие эндокринно-гормональные и биохимические сдвиги в организме играют важную роль в данной проблеме. Та или иная система организма ребенка может оказаться врожденно или прижизненно ослабленной. Однако во всех случаях при психосоматических заболеваниях на первое место как их основная причина выходят неблагоприятные особенности формирующейся личности, препятствующие нормальной адаптации ребенка в дошкольных учреждениях и в школе, среди сверстников, и тягостные переживания, психическая травматизация.

В самом общем виде основная причина психосоматических заболеваний: неблагоприятные тенденции века и сниженная приспособляемость ребенка к этим тенденциям, обусловленная врожденной психофизической недостаточностью, неправильным воспитанием и неблагоприятными условиями его жизни. На ребенка, как и на взрослого, воздействует пресс психоэмоциональных перегрузок, характерный для конца XX - начала XXI веков. Нервничают, нестабильны родители - нервничает и нестабилен ребенок. Напряжен темп жизни матери - торопят, тормошат, рано поднимают с постели и ребенка. Имеют место и специфические тенденции века. Чрезвычайно перегружена школьная программа, и дети проводят за партой, письменным столом восемь-десять часов в сутки. Задается темп учебы, непосильный для медлительных, ослабленных и уставших. Жесткая оценка успехов, разделение детей на "способных" и "малоспособных" вносят в жизнь ребенка конкурсную гонку, нервозность, честолюбивые переживания, порождая нередко озлобленность или депрессивность, чувство вины.

Усложняются семейные отношения, а страдают от этого в первую очередь дети. Усложняются и отношения между детьми, отражая напряженность межличностных отношений взрослых. Растет ответственность за поступки, и с детей спрашивают за провинности без учета их возраста, детской живости, эмоциональности и непосредственности, без учета неспособности ребенка предвидеть последствия своих поступков. В школе и семье не учитывается индивидуальность ребенка, и его реакции, поведение пытаются стандартизировать, что однозначно ведет к ломке его натуры, и как следствие - к болезням души и тела. Информационный шквал, истязающий психику даже взрослых людей, тем более непосилен для психики ребенка.

Каждый педагог требует успешного усвоения своего предмета, а у детей различны способности к ним. Взрослые выбирают профессию по склонностям и способностям, а дети должны успевать и по гуманитарным, и по точным предметам. Один ребенок плачет перед уроком математики, другой - перед уроком литературы или физкультуры. Перед детьми встают недетские проблемы, при том, что переживаются они инфантильно. Взрослый может уйти, убежать от невыносимой для него ситуации на работе или в семье, а ребенку этого не дано. И дети страдают, страдают более, чем взрослые. И они самолюбивы, и у них есть чувство достоинства. Оно врожденно. И детство, которое должно быть счастливым, счастливое отнюдь не у всех детей.

Ко всему этому ребенку уделяется все меньше внимания. Его кормят, о нем как будто заботятся, но его не понимают и не уделяют достаточного внимания его проблемам и переживаниям, которые представляются взрослым мелкими, несерьезными. Однако для ребенка это тяжкие проблемы и переживания. И у детей все чаще отмечаются случаи ожесточения, агрессивности или чувства одиночества, тоски и вины, унижения, отчаяния, неудачливости, депрессии и даже попыток самоубийства.

Одни дети протестуют, отказываются посещать дошкольное учреждение или школу, агрессивны в семье; другие капитулируют, пассивны и как бы глупеют, соглашаясь на роль "несчастья семьи, дурачка"; третьи испытывают страхи, впадают в невроз; четвертые, не зная счастья и безмятежности детства, включаются в борьбу за отличную успеваемость, за первенство в классе, за престижную школу, за лидерство. Но все они без исключения страдают от этого.

Так, к примеру, у последних, как будто социально благополучных, формируется личностный радикал, характеризующийся замкнутостью, упорством, бескомпромиссностью, ожесточенностью, высокой требовательностью к себе, обидчивостью и ранимостью, болезненным самолюбием с обострением чувства достоинства, затаенной неуверенностью в себе со сверхцелью преодолеть ее и победить в борьбе с самим собой и неблагоприятными обстоятельствами или, напротив, личностный радикал с непоколебимой верой в себя и тенденцией к ожесточенному преодолению неблагоприятных обстоятельств и трудностей. И ребенок, подросток с таким личностным радикалом или действительно побеждает, но ценой "самоедства", самосжигания, или может в конце концов капитулировать перед трудностями, однако, капитулировав, он страдает втройне и разрушает свой организм непосильным для него переживаниями.

Недооценка психического состояния ребенка, его переживаний недопустима. Без понимания и учета этих переживаний невозможна профилактика психосоматических болезней и их преодоление. Ситуация, когда родители, если у ребенка болен желудок, убеждены в необходимости лечения только желудка, забывая, что нет изолированно больного желудка в целостном организме, непростительна. Забывая о неразрывной связи психического и телесного, используют лекарства "для желудка", держат ребенка на диете, добиваются путевки на курорт, но, оставляя в неприкосновенности основную причину болезни - переживания ребенка, не излечивают, а лишь залечивают его психосоматическое заболевание, поскольку это не желудок плохо переваривает пищу, а ребенок ест себя поедом.

К возникновению психосоматического риска ведет прежде всего неправильное воспитание. Это, во-первых, дети, ставшие жертвами - и другого слова не найдешь - эгоцентрического воспитания. Им привили мысль, что они способнее, умнее других, а потому имеют право на большее. На вопрос, кем они хотят стать, такие дети убежденно заявляют: космонавтами, командирами, артистами, писателями. Другое для них неприемлемо. Обычный мальчишка хочет стать шофером, и верх его честолюбия - стать шофером пожарной машины. Обычная девочка, как правило, искренне смущается при таком вопросе, ибо не задумывалась над ним, или робко говорит о намерении стать врачом, учительницей, воспитательницей в детском садике. Дети же, воспитывающиеся эгоцентрически, ожесточенно соперничают со сверстниками, начиная с детского садика (чаще девочки). Мальчики, как правило, позднее включаются в подобную борьбу.

У таких детей завышена неосознаваемая самооценка. Они страдают, если воспитательница редко хвалит их, а за порицание и низкую оценку их усилий непримиримо, не по-детски не любят ее, завидуя тем и всерьез враждуя с теми, кто их опережает. В школе соперничество становится еще острее, неудачи переживаются глубже, особенно на фоне удач и успехов соперников. У моей одиннадцатилетней пациентки, обучавшейся в школе с математическим уклоном, когда я начал расспрашивать ее о первой ученице класса, зло сжались губы, глаза стали колючими. Прозвучали недобрые слова: "она подлиза и выпрашивает отличные отметки, а сама дура, зубрила". В учебе девочка фанатична. Она изводит себя, сидя допоздна над учебниками, и мать отмечает, что в это время к ней лучше не подходить - будет скандал. У нее предъязвенное состояние кишечника, начавшееся после того, как ее не избрали старостой класса.

Данный вариант формирования личности более всего характеризуется неутолимым честолюбием. Чем слабее способности, тем ожесточеннее в таких случаях борьба и тем сокрушительнее психосоматические последствия. Довлеет одна сверхустановка: "Все равно докажу, что я способнее, сильнее, лучше". Эти дети - максималисты, удовлетворяющиеся только первым местом. Болезнь не останавливает их. Усомнившийся в их способностях, как и опережающий, особенно если успех дается ему легко, - непримиримый враг. Каждая неудача переживается как катастрофа, запуская механизмы болезни, а локализация болезни - ослабленная система организма.

Естественно, такой ребенок нервный: плаксивый, обидчивый, ранимый. У него головные боли, бессонница. Жизнь и устремления, переживания не по возрасту приводят к недомоганиям, характерным для работающего сверх сил взрослого человека. Такой ребенок может быть и трудным: вспыльчивым, требовательным, конфликтным, злым на язык, и родители опасаются его как трудного взрослого члена семьи и уступают ему во всем, чтобы не навлечь на себя гнев, а то и недетскую вражду. Мрачная картина. Кто-то заметит: "Полноте, бывает ли такое, когда речь идет о ребенке!" Бывает, эти дети взрослоподобны. Уже трехлетние самолюбивы, завистливы, испытывают чувство враждебности. Умны, и весьма, дети с пяти с половиной лет. В первом-третьем классах школы бушуют такие страсти особенно среди девочек, что писатель мог бы найти здесь сюжет для подлинной трагедии. Вот насколько серьезна проблема детской нервности или трудности.

Второй вариант пути к психосоматическому риску чаще всего обусловлен воспитанием по типу неприятия. Оно формирует заниженную неосознаваемую самооценку. Однако в данном случае ребенок не примиряется с ней. Напротив, ощущение ущербности ожесточает его, вызывает чувство протеста. То же самое может наблюдаться при наличии объективного психофизического дефекта. И непринимаемый ребенок осознаваемо и неосознаваемо стремится доказать, но - в отличие от первого варианта - уже самому себе, что он стоит большего признания.

У него подавлен инстинкт самосохранения, обострено до болезненности чувство достоинства. Он мучительно самолюбив как раз от переживания ущербности. И не завидует одаренным, но признает их преимущество. Он не враждует, а стремится не уступить, догнать, обойти. Признавая свою слабость, он руководствуется установкой: "Я слабее, но буду бороться, не жалея себя, и докажу, что достоин уважения". В детском возрасте все это выражено смутно, не оформлено, выступает во многом как неосознаваемое переживание уже со старшей группы детского сада и обостряется в первых классах школы. И честолюбив, но успех, максимальное самоутверждение необходимы ему, чтобы достичь в первую очередь самоуважения, а уже потом уважения со стороны других. В конце концов переживания, неудачи надламывают его. Он устает, надрывается.

Третий вариант пути к психосоматическому риску имеет место при сверхсоциализации ребенка. Ребенок принял установки родителей на социальный успех как самодовлеющую ценность. Он запрограммирован как робот на роль пай-мальчика или пай-девочки и перепрыгивает через детство. Детства нет, сверстники "плохие, глупые", и он общается только со взрослыми или со столь же "серьезным" однолеткой, как и он. Речь идет не о честолюбии. Такой ребенок просто не мыслит другого пути. Он чрезмерно ответственен. Все у него взрослоподобно - устремления, переживания, реагирование. И у него болезни взрослого возраста. Сильный успешно следует по жестко предписанной дороге к социальному успеху; слабый же начинает испытывать трудности с пятого класса и с этого времени попадает в группу психосоматического риска. Внутреннее напряжение, недетские переживания приводят такого ребенка к нервности еще в старшей группе детского сада. Что-то не удается, противоречит его настроенности, и он раздражается, страдает от бессонницы. У него чаще всего общие нарушения со стороны желудочно-кишечного тракта, неустойчивость артериального давления, намечаются предвестники нарушений со стороны сердца, вегетативная дистония.

И, наконец, при тревожно-мнительном воспитании в случае следования по пути психосоматического риска наблюдается тревожное восприятие неудач, мнительность в отношении сверстников, воспитателей, учителей. Такой ребенок не честолюбив и не завистлив. Он как известный пескарь, который дрожал всю жизнь; он тревожен, мнителен, боязлив, принимает все близко к сердцу, ждет неприятностей, бед. Он опасается сверстников, боясь унижения, и школы, где ожидает неудач. Чтобы обезопасить себя от неприятностей, он старается больше всех, готов не спать, чтобы все успеть. Его гонит страх осрамиться, и он пытается превзойти самого себя. Этот ребенок в группе риска по сердечнососудистым заболеваниям, болезням почек и легких.

Что же следует предпринять родителям? Они должны своевременно заметить начало психосоматического развития. Необходимо устранить неправильное воспитание, начиная перевоспитание с самих себя. Других путей нет. Психотерапевтические воздействия вытекают из описания механизмов возникновения психосоматических состояний. Чтобы понять эти механизмы, предотвратить психосоматическое развитие у детей, следует более углубленно вникнуть в эту проблему.

Врачи древневосточной медицины справедливо полагали, что каждая отрицательная эмоция имеет в организме своего адресата. Гнев, например, разрушает печень и желчный пузырь, тоска и печаль - легкие, тревога - сердце, страх - почки и т.д. Современная психосоматическая медицина безоговорочно признает пагубное влияние отрицательных эмоций на внутренние органы, и причина большинства болезней человека прямо или косвенно связана с тягостными переживаниями.

Разумное, трезвое восприятие неприятного, как и культура эмоциональной экспрессии - реагирования на неприятное, - это культура здоровья. В воспитании ребенка, особенно нервного и трудного, львиная доля усилий направляется на формирование способности жить среди людей, руководствуясь истинной добротой, но не поступаясь достоинством. Следует научить ребенка отличать злую критику от справедливой, серьезное от суетного, стремление обидеть от шутки, научить умению цивилизованно выражать свои эмоции и без истеричности и крайностей, достойно, взвешенно и с чувством меры уметь постоять за себя.

А нервные и трудные дети, впадая в гнев, нередко ведут себя как дикари, разрушительно для себя и других, или по ничтожному поводу впадают в тоску, уныние и страх, видят стремление обидеть там, где его нет и в помине. Сегодня они дети и последствия их отрицательных эмоций и отсутствия культуры их выражения незначительны, но эти последствия растут вместе с ними и горе, если сегодняшние нервные и трудные дети, повзрослев, не научаться достойно, цивилизованно жить среди людей. Тогда их проблемы будут велики и исказят судьбу, поскольку отрицательные эмоции подобны злому джину, который, будучи выпущенным из бутылки, в первую очередь пожирает как раз того, кто дал ему свободу.

Мною предложена и разработана концепция комплексов тонкого и толстого кишечника. Согласно этой концепции, опирающейся на теории древневосточной медицины, в организме есть два неразрывно взаимосвязанных комплекса: комплекс тонкого кишечника, состоящий из систем печени, желчного пузыря, сердца, сосудов, тонкого кишечника, и комплекс толстого кишечника, состоящий из систем почек, мочевого пузыря, поджелудочной железы, желудка, легких, толстого кишечника. Известно, что все эмоции человека могут быть сведены к двум чувствам: удовольствия и неудовольствия, а я бы сказал - удовлетворенности и неудовлетворенности.

Это важная поправка, поскольку, согласно концепции, основой психосоматических заболеваний является чувство глубокой и неотступной неудовлетворенности. Оно, как я полагаю, порождает две универсальные реакции: агрессивно-протестную или капитулятивно-депрессивную. Чаще всего вначале - первую, а затем, если человек изнемог в жизненной борьбе, сдался, пассивно страдает, - вторую. Первая, особенно в том случае, если она подавляется и бушует в его организме, "выжигает" комплекс тонкого кишечника, вторая неуклонно приводит к хроническим болезням комплекса толстого кишечника. Неудовлетворенность, если она тяжкая, длительная, - болезнетворная, и обе универсальные реакции на нее - начало рокового пути к психосоматическим заболеваниям и к преждевременной смерти. Правильное воспитание, в том числе нервных и трудных, призвано предотвратить такое развитие событий.

Самое важное в профилактике психосоматических болезней - предотвратить рождение болезнетворной неудовлетворенности. И основа профилактики болезнетворной неудовлетворенности - воспитание с раннего детства культуры притязаний. Каждый жаждет максимального успеха в жизни и исполнения своих желаний, но добрых волшебников нет, и не каждый достигает желаемого. Каждый жаждет самоутвердиться, многие хотят достичь максимального социального статуса, мечтают о широком признании и даже о славе. Однако притязания должны соответствовать возможностям человека, иначе обречен на неудачи бездарный, стремящийся превзойти Моцарта, сесть не в свои сани.

Притязания, если они завышены, не соответствуют возможностям, самая частая и фатальная причина болезнетворной неудовлетворенности. Нет ничего опаснее завышенных притязаний ограниченного человека, и хотя обстоятельства могут способствовать их реализации, это всегда кончается трагически для него самого. Севший не в свои сани обречен на болезни комплекса толстого кишечника. Не достигший же реализации завышенных притязаний страдает от чувства неудовлетворенности, неудачливости, и это также путь к болезням того и другого комплексов организма.

К завышенным притязаниям, как указывалось выше, ведет неправильное воспитание, особенно эгоцентрическое, когда ребенку внушают завышенную самооценку, а также пресыщенность, когда ребенок привыкает к "скатерти самобранке", к тому, что все появляется перед ним "по щучьему велению и по моему хотению", а родители усердно и безотказно выполняют роль "золотой рыбки". Что будет с таким ребенком, когда он вырастет и из сказки детства шагнет в реальность?

Уже пятилетний должен знать материальные возможности своих родителей. Понимать, что "по одежке протягивают ножки". Но и богатые не развращают своих детей роскошью, дарят им подарки "просто так", как детям, только на Новый год и в день рождения, подарки же в остальные дни - награда, поощрение за нечто достигнутое им, за его усилия. Спорт замечателен тем, что ребенок рано усваивает установку: каждый новый сантиметр, каждая выигранная секунда, а с этим достижения и призы - результат длительного труда!

К завышенным притязаниям, а с этим к болезнетворной неудовлетворенности, к психосоматическим болезням приводит "стерильность" жизни ребенка, когда он не встречается с "микробами" неудач, трудностей, преград и у него не вырабатывается психологический иммунитет к неудачам, трудностям и способность их преодолевать. Завышенные притязания вытекают из высокомерия, чувства превосходства над другими у детей высокопоставленных родителей. Когда статус родителей таких детей рушится, когда богатые родители в одночасье становятся бедными, они, эти высокомерные отпрыски, естественно испытывают болезнетворную неудовлетворенность. И для них кончилась сказка.

Болезнетворная неудовлетворенность придет и к тому ребенку, которого воспитали с установкой на зависть, когда плохо не потому, что действительно плохо, а потому, что другому - лучше. Неудовлетворенность ожидает и того, кто ориентирован на чуждый ему путь, на чуждые его индивидуальности жизнь и профессию. Это бывает, когда рожденного тачать сапоги определяют в пирожники, а рожденный врачом выбирает финансово-экономический институт, поскольку сегодня это престижно.

Естественно, с целью профилактики психосоматических заболеваний родители непрестанно учат ребенка не создавать проблем на пустом месте, а разрешать их, если они возникают. Это трудно и для взрослого, но в этом состоит умственное воспитание и этому учат с раннего возраста. Речь идет о тех доверительных, добрых и умных беседах с детьми, которые ведет отец с сыном, а мать с дочерью с пяти лет. Беседы базируются на конкретных случаях, которыми так богата жизнь. Это не нравоучения, а доступный ребенку анализ ситуаций.

Родители, например, говорят: "Ну вот ты обидел Петю и Петя больше к тебе не придет. Надо идти мириться..." Или: "Не плач, а сделай еще раз, и у тебя все получится..." Или: "Ты кричал, сломал игрушку и чего же ты достиг? Я сержусь на тебя, игрушки нет, новую я тебе не куплю... Ты обиделся, а на что обиделся? А если и я буду обижаться на тебя без причин, и я буду кричать на тебя, не буду играть с тобой?" Вариации бесконечны, они проще или сложнее, индивидуальны, но направленность их понятна. Тут и сказки с ясным смыслом, и примеры из жизни, и, главное, пример собственного поведения как лучшее воспитание. Умению разрешать проблемы учат уже в колыбели, когда ручку младенца направляют к желаемому предмету и помогают ему. Вся проблема в том, чтобы не делать это молча, а объяснять, как добрый учитель, чтобы не делать за ребенка то, что он способен сделать сам.

Ребенка учат преодолевать препятствия, неудачи и боль. Рыдания, истерические крики пресекаются и порицаются. Не надо кричать и плакать вместе с ним. И это очень серьезно, поскольку речь идет о мужестве или трусости, беспомощности и постыдной слабости. Ребенка учат высказать обиду, и тогда его внимательно и сочувственно слушают. Если же он кричит и крушит все, от него отворачиваются или наказывают тем, что демонстрируют огорчение и недовольство. Его учат выражать гнев словами, а не жестикуляцией. Его учат выбирать слова, чтобы он как можно раньше понял, что слово может ранить сильнее, чем действие. Его учат выражать свои мысли связно и понятно. Это очень важно. Слишком часто даже подростки, стоя перед директором школы, угрюмо молчат, не будучи способными связно рассказать о происшедшем. Какая уж тут культура выражения эмоций!

От пяти до семи лет ребенок усваивает смысл простых, но емких пословиц и поговорок, в которых отражена мудрость создавшего их народа. Мне было пять лет, когда, в голодные годы, забравшись в чужой курятник, я изумился обилию яиц и принес их домой, но испугался, что хозяйка курятника поймает меня и накажет. Мама сурово сказала: "Не кради и не бойся!" Я сам отнес те яйца обратно и усвоил мамино наставление на всю жизнь. Ребенку энергично и эмоционально внушают: "Как аукнется, так и откликнется"; "На обиженных воду возят"; "Слово не воробей, вылетит - не поймаешь"; "Ласковый теленок двух маток сосет"; "Не лучше ль на себя кума оборотиться?"; "Относись к людям так, как ты хотел бы, чтобы люди относились к тебе"; "Не делай из мухи слона"; "Ты молодец, потому что упав, не обиделся на весь мир, а посмеялся над своей неловкостью". Так и учат, по обстоятельствам, используя удобный случай, конкретно, опираясь на мудрость веков и на свой собственный опыт.

Итак, все, что касается здоровья и болезни ребенка, очень непросто. Но любовь к нему рождает в родителях ту мудрость, которую называют мудростью сердца. И поняв дитя сердцем, возможно не только предотвратить психосоматическое заболевание, но и излечить его.

В заключение приведу для примера одну историю болезни. Мой двенадцатилетний пациент страдал язвенной болезнью желудка. Родился он недоношенным. С раннего детства был физически слаб и неловок. По темпераменту скорее флегматичен. Доминирующий инстинкт - самосохранения. Умственное развитие нормальное . Воспитание: сверхсоциализация и тревожно-мнительное. Уже в детском садике опасался сверстников, воспитательницы. Болезненно переживал собственную неумелость, неловкость, физическую слабость, неудачи в играх. Был замкнут, самолюбив, не жаловался. По словам родителей, страдал в детском садике и, затаившись, ждал, когда за ними придут.

В школе старался изо всех сил, но терпел неудачи из-за неуверенности и медлительности. Трудно давались письмо и математика. При вызове к доске терялся и, будучи хорошо подготовленным, не мог ответить в объеме своих знаний. Считал, что все презирают его. Защитить себя не мог. Терпеливо сносил унижения. В школу шел обреченно, но не делал попытки избегать ее. Особенно мучительны были для него уроки физкультуры, на которых, как говорила мать, истово старался, но от этого выглядел еще более жалким. Домашние задания готовил допоздна, а если родители все-таки укладывали его спать, вставал и продолжал выполнять их. Скрывал свои недомогания, чтобы не оставили дома, боясь отстать от класса и вызвать еще большее пренебрежение к себе. Если класс привлекался к какому-либо делу - уборке помещения, подготовке к празднику, старался до изнеможения, хватался за самое трудное, но, будучи слабым и неловким, как раз от излишнего усердия делал не так и не то. Выяснилось, что отец в воспитании сына не участвовал. Воспитывали мальчика тревожные мать и бабушка.

Первое, что я сделал, - а мальчик начал лечение у меня с марта - освободил его от посещения школы, и он закончил учебный год заочно. Потребовал, чтобы воспитание мальчика взял на себя отец. Красок я не пожалел. "Устранить" мать и бабушку из воспитания единственного и "такого больного ребенка" было нелегко. Пришлось убеждать и требовать. Отцу посоветовал не словами, а делом добиться преодоления у сына тревожности и неуверенности в себе: максимально подготовить его по математике и письму, организовать его день и работу так, чтобы он, выбирая главное, не терял время на мелочи, чтобы все было под рукой, привлечь его к работе на даче и в гараже. И мальчик все делал успешно, потому что за его действиями не наблюдали сверстники. Отец хвалил его. Это ободряло. Ссылаясь на занятость, отец все чаще давал ему самостоятельные поручения. По разработанной мною совместно с отцом ребенка программе с апреля по сентябрь оба они интенсивно занимались спортом.

Окрепший, ловкий, подтянутый и подросший, научившийся плавать, отлично ездить на гоночном велосипеде, лазать по шесту и канату, первого сентября мальчик пришел в класс. Он удивил преподавателей, особенно физкультуры и математики. Но не это оказалось главным. Главное, что он удивил соучеников. И дело было не только и не столько в упругой походке и развернутых плечах, не в стройности фигуры (удалось снизить излишний вес до нормы), не в окрепших руках и рельефно выделившихся мышцах. Суть заключалась в том, что он вошел в класс, гордясь собой, уверенный в себе, и это отразилось в его облике и взгляде.

На него посмотрели удивленно и с уважением. Безмолвный миг, когда взгляд встречается со взглядом и происходит мгновенная оценка, зачастую решает все. Аналогичное произошло и здесь. Мальчика приняли как равного. Смеются над слабым. Толкают слабого. Особенно дети. Перед ними был сильный. Язва желудка при контрольном обследовании в ноябре не была обнаружена. Врач-гастроэнтеролог с удовлетворением отметил: "Я говорил вам, что современные лекарства и диета делают чудеса". Родители и мальчик промолчали. Уже в июне они прекратили прием лекарств и соблюдение диеты. Язвенная болезнь более не беспокоила мальчика.

Ну а что же моя одиннадцатилетняя пациентка с предъязвенным состояние кишечника? С ней было сложнее. Я посоветовал перевести ее из математической спецшколы с усиленным изучением иностранного языка в обычную, рядом с домом. В новой школе ей удалось незаметно, как бы само собой, подружиться с соученицей, с которой она разделяла первое место по успеваемости. Помогло, что обе девочки жили в одном доме. Нашлись общие интересы, девочки помогали друг другу в учебе, и моя пациентка сделала важное открытие: дружить приятнее, чем враждовать. Ей доверили быть старостой класса. Родители отмечали, что она летела в школу как на крыльях. Состояние желудочно-кишечного тракта нормализовалось.

Только после этого родители приступили к перевоспитанию ребенка. Задача облегчалась тем, что перестроились родители. Когда они поняли истинные причины болезни дочери, их честолюбивые амбиции в отношении ее были оставлены. Любя дочь, они безоговорочно сделали выбор в пользу здоровья ребенка. Переведя ее в обычную школу, они уже переступили через то, к чему стремились сами и к чему вели дочь. Начались иные разговоры с дочерью. Впервые девочка услышала, что хороший человек - это не обязательно отличник, что счастье - категория духовная, а не материальная, а успех - найти себя и свое истинное место в жизни. Знакомый семьи, крупный хирург, рассказал девочке, что более всех ценит в своей клинике одну из медсестер, которой обязан многими своими удачами, поскольку она, добрая и умелая, выхаживает после операций самых трудных больных.

Став старостой, моя пациентка сдружилась с классом, обрела в нем подруг. Она помогла в учебе однокласснице, потерявшей родителей в автомобильной катастрофе и жившей с престарелой бабушкой. Много интересного было на этом пути от язвенной болезни к здоровью. К ребенку вернулось детство. Самое же удивительное, на мой взгляд, заключалось в том, что изменились родители. Они выстрадали такой личностный перелом в заботе о больной дочери. Ведь в каждом человеке - и в этом я еще раз убедился, дружески сотрудничая с ними в борьбе за здоровье ребенка, - сокрыто доброе начало, и жизненная психодрама нередко очищает от наносного, от заблуждений, как это и случилось в данной семье.